Действующие лица
Аллен Гинзберг (Г.) – очкарик, очень стеснительный, нелепый.
Джек Керуак (К.) – уверенный, спокойный, весельчак.
Ксения (Кс.)
Дарья (Д.)
Часть 1. Ангелоголовые
Все сидят как попало. Даша и Ксюша на сцене. Г. и К. под сценой, у Г. и К. в руках блокноты с текстами, девочки читают свои стихи с телефона (разность эпох). Девочки в черном, Г. и К. В светлом. Музыканты сбоку. Зрители шумят, актеры усаживаются, нет четкого начала действия.
Гинзберг торжественно произносит:
Шесть поэтов в шестой галерее. Отменное собрание ангелов, наконец-то явленное в одном месте. Вино, музыка, пляшущие девчонки, серьезная поэзия, сатори на халяву. Волшебное событие.
Как будто ничего еще не началось. Все как попало.
Г. (обрывая себя): Никакая это не галерея. Автомастерская, переделанная под богемные нужды. Ты будешь читать сегодня?
К.: Без дела сидеть не собираюсь. (Обходит сидящих, собирает деньги. Может приговаривать «Давай, давай, не скупись, кто сколько может и т.п.». Можно в зале тоже денег подсобрать. Уходит)
Г.: Я не рассчитывал написать поэму, думал, что просто стану писать все, что хотел, – безо всякого страха, дав полную волю воображению и подняв завесу секретности. Эти строки должны были стать суммой моей жизни.
К. возвращается, раздает вино, в том числе Г., открытое заранее, наверное, маленькие бутылочки, можно в зал тоже. Сидящие, все также спиной, открывают бутылочки, садятся расслаблено, пьют, делают вид, что пьют, чокаются, в общем, ведут себя оживленно. Г. тоже пьет.
Г. (все это время делает вид, что злится на шум. Когда К. садится на место, тоже выпивая, продолжает): Вся первая часть Вопля, однажды напечатанная мной в каком-то сумасшедшем виде, масштабная печальная комедия из беспорядочных фраз, бессмысленных образов – во имя красоты абстрактной поэзии, которая рождается в сознании.
К.: Мысль устремляется непонятно куда, совершая при этом неуклюжие движения, напоминающие походку Чарли Чаплина (изображает походку Чаплина).
Г.: Я знал, что Керуак услышал это звучание, потому что так звучит по-настоящему новая поэзия.
К.: Так или иначе, я последовал за галдящей толпой поэтов на вечер в Галерее шесть – вечер, который стал вечером рождения Сан-Франциского Поэтического Ренессанса.
Г.: Там были все. Это был совершенно безумный вечер.
К.: А я все это раскручивал: раскрутил, в общем-то, стылую галерейную публику на мелкую монету, сбегал за вином, притащил три галлона калифорнийского бургундского и пустил по кругу, так что к одиннадцати часам, когда Альва Голдбуг, пьяный, раскинув руки, читал, вернее, вопил свою поэму «Вопль», все уже орали.
Г. (показывает, как орали): «Давай! Давай!»
К: Как на джазовом джем-сейшне.
Включается чтение поэмы в оригинале, оно остается фоновым звуком, как дубляж, когда Г. и К. читают поэму на русском.
Г.: Карлу Соломону. (пауза)
волочащие свои тела по улицам чёрным кварталов ищущие болезненную дозу на рассвете,
ангелоголовые хиппи сгорающие для древнего божественного совокупления со звёздным динамо в механизмах ночи,
кто беден и одет в лохмотья со впалыми глазами бодрствовал курил в призрачной темноте холодноводных квартир плывущих по небу через городские купола в созерцании живой энергии джаза,
кто распахнул свой разум для Рая под Луной и видел мусульманских ангелов колеблющимися на светящейся крыше обители,
кто прошёл свои университеты с дерзким сиянием в глазах галлюцинируя о трагедии Арканзаса и знаменитости Блейка среди знатоков войны,
кто был изгнан из академий за безумие и начертание грязных од в глазницах черепа.
Д. (Музыканты играют тему “Синие юбочки”):
синие юбочки плечики пальчики девочки бертолуччи каждый ублюдочен выточен вымучен в общем то неизучен черные шапочки четкие мальчики въедчивей молочая каждый убыточен пыточен выключен в общем то неизучаем каждый из каждого непредумышленно нощно по наущению - так огорошенно скопищем вышли мы в мощное коловращение каждый для каждого - противошерстие минное заграждение несогласованное пришествие выстрел без предупреждения
Включается запись Вопля на английском.
кто трясся в страхе в неприбранных комнатах в нижнем белье сжигая деньги в корзинах для мусора прислушиваясь к Ужасам за стеной,
кто был схвачен в лобковых джунглях возвращаясь из Ларедо с взрывной эйфорией травки для Нью-Йорка,
кто пожирал огонь в пьяных отелях Парадайз Аллей[4] или пил скипидар в переулках рая, или истязали свои тела ночь за ночью,
с мечтами, с наркотиками, с ночными кошмарами, алкоголем и членом и бесконечными совокуплениями,
несравнимые слепые улицы дрожащих облаков и молний, скачущие к полюсам Канады и Патерсона освещая неподвижный мир времени, лежащий меж ними,
пейотовая надёжность залов кладбищенские рассветы зелёных деревьев на заднем дворе, винное опьянение над крышами, витрины магазинов Нью-Йорка последний приход джанки мигающий неон габаритных огней, солнце и Луна и дрожь деревьев в ревущие зимние сумерки Бруклина, пепельная напыщенность и податливое восприятие королевского ума, кто приковал себя к подземке для вечного пути от Бэтери к святому Бронксу на бензендрине пока шум колёс не свалили их дрожащих с разорванными ртами и разбитых в унынии прилежного ученика высушенном блеском в сумрачном сиянии Хаоса.
Кс. (читает под музыку, тема “На всякий случай помолимся”):
На всякий случай помолимся На всякий случай поставим свечку за упокой пусть ему поют сорокоуст за 200 рублей пусть его дух 40 дней скитается дома для этого поставим водку и хлеб ведь при жизни водки было так мало пусть у нас есть священное писание и его никто не читал ведь оно священное но давайте раз в год говорить иисус воскресе а что мне ответить? в этом мире нет новостей только россия только россия 24/7 но я уехала и стала читать новости стала читать маркса и ленина и мне стало плохо от ладана меня стало тошнить от крашеных яиц я выбросила свою одежду я отрезала свои волосы и у меня даже прошли прыщи давайте помолимся за прыщи давайте вымолим у этого города солнце но даже оно под запретом ведь ты на системных ретиноидах
Долгий проигрыш
Включается звук оригинала
Г.:
Я видел лучшие умы моего поколения разрушенные безумием, умирающие от голода истерически обнажённые,
кто голодный и одинокий бездельничал в Хьюстоне в поисках джаза секса нитроглицерина, бежал за прекрасным испанцем чтобы поспорить об Америке и Вечности, безнадёжный разговор, а затем уплывал в Африку,
кто исчезал в вулканах Мексики оставляя лишь тени рабочих брюк лаву пепел поэзии рассеянный в камине Чикаго,
кто появлялся на Западном побережье следил за ФБР бородатый в шортах с огромными пацифистскими глазами сексуальным загаром разбрасывающий странные листовки,
кто сигаретами прожигал дыры в руках протестуя против наркотического дурмана капиталистического табака,
кто раздавал сверхкоммунистические памфлеты в Юнион Сквер стеная и обнажаясь пока сирены Лос-Аламоса[6] заглушали их причитаниями, и плакали у Стены, и паром на Стейтен Айленд тоже ревел от отчаяния,
кто плача падал на колени в белых спортивных залах обнажённые и дрожащие перед механизмами других скелетов,
кто кусал детективов в шею и восторженно вопил в полицейских машинах будучи виновны лишь в сфабрикованной педерастии и пьяном возбуждении,
кто вопил на коленях в подземке и его стаскивали с крыши а он тряс гениталиями и святыми манускриптами,
кто позволял байкерам-святошам оттрахать себя в зад, и стонали от удовольствия,
кто отсасывал и кому отсасывали эти человеческие серафимы, морячки, ласки Атлантики и Карибской любви,
кто дрочил утром вечером в цветниках траве парков и кладбищ одаряя своим семенем каждого кто шёл кто мог, кто лишь безостановочно икал пытаясь засмеяться и задыхался в рыданьях за перегородкой в турецкой бане когда светловолосый и обнажённый ангел приходил чтобы пронзить его мечом.
Кс. (Вместе с музыкой. Тема – “Утро рабочего дня”):
Из темноты шарик света мелькает Здесь в перекурах решают судоку Эксплуатация слиплась в табачном смраде Это утро рабочего дня, и мне 15 Кранбальщик Женя сегодня вместо Иваныча И в отличие от последнего любит поболтать Вот решил мне поведать, как давно в гарнизоне они впятером трахнули невесту лейтенанта Сам он сбежал от жены с ребенком где-то на юге России: Пошел на работу и съебался в Чечню Там они на пару изнасиловали чеченку на берегу речки Дальше трибунал за случайное убийство гражданского Потом он попал в карцер Он рассказывал, как две недели лежал в могиле Как потом не мог много дней открыть глаза Потом оказался на Сахалине Снова женился дорого тут говорит Но живётся все равно хорошо Включается звук оригинала.
К.: Я видел лучшие умы моего поколения разрушенные безумием, умирающие от голода истерически обнажённые,
кто создавал великие драмы суицида в квартирах в кренящихся небоскрёбах Гудзона в голубом свете военных прожекторов луны и кто будет коронован забвением,
кто ел баранье жаркое воображения и переваривал краба у илистого устья рек в Бауэри,
кто плакал над любовными приключениями улиц с тележками полными слёз и плохой музыки,
кто сидел в гробу под мостом пытаясь дышать в темноте, поднимаясь чтобы поставить клавесин в голубятне,
кто заходился в кашле на шестом этаже в Гарлеме оглушён страстью под чахоточным небом окружён апельсиновыми клетями богословия, кто всю ночь марал бумагу трясся и вертелся над божественными заговорами которые наутро оказывались стансами безумию,
кто варил борщ и тортильи из гниющих зверей лёгких сердец лап хвостов мечтая о царстве чистого вегетарианства,
кто кидался под грузовики с мясом в поисках колёс,
кто бросал часы с крыш отдавая свой голос за Вечность вне времени, и каждый день будильники падали им на головы ещё десять лет,
кто трижды резал вены последовательно безуспешно, сдавались и были вынуждены открыть антикварные магазинчики где думал что стареет и плакал,
кто заживо сгорел в невинных фланелевых пижамах на Мэдисон Авеню среди разрывов свинцовых строк и нестройной дроби каблуков солдат моды и нитроглицериновых воплей рекламных фей
Оригинал выключается.
Д.(читает под музыку, тема “Об этом никогда не напишут”)::
об этом никогда не напишут ни в элль ни в гламуре ни в вондерзине ни в лизе в рубрике главное что должна понять женщина к -дцатому году пребывания в своем теле так вот лучший совет который могу тебе дать моя девочка не появляйся на свет не борозди мне живот и соски багровыми линиями не растягивай маленький рот в рефлекторной гримасе не пей молока моего плоти не ешь не наполняй мое чрево и сердце радостью благодатию Умилением а жизнь мою смыслом
Дальше и до обрыва интонация постепенно усиливается доходя до предела. Музыка переходит на рок-блюзовую гармонию.
потому что каждая новая нейронная связь в твоём мозге сделает тебя глупей и несчастней потому что каждая новая фраза в твоём ухе сделает тебя мрачнее и злее потому что каждая новая рука в твоей руке сделает тебя более одинокой и слабой потому что каждая новая слеза в твоём глазу сделает взгляд твой чище а вещи чётче и острее и грубее и чернее и бессмысленнее и правдивее страшнее потому что ты придёшь в мир без запахов красок и вкуса потому что ты придёшь в мир без честности уважения доверия потому что ты придёшь в мир власти и беспрекословного подчинения силе потому что ты придёшь в мир насилия братоубийства и каннибализма потому что ты придёшь в мир популяризованной некрофилии и торжествующего танатоса потому что ты, ты, любовь в самой сильной своей концентрации в самом насыщенном своём растворе в самой чистой своей квинтэссенции придёшь в мир без любви
Музыка обрывается на последнем слоге. Дочитывает в полной тишине.
так что будь по ту сторону смерти будь сильнее ее моя девочка не переходи границу реальности не покидай мир идей не фиксируйся во времени не живи останься упущенной возможностью неполученным опытом недостигнутой целью звёздной пылью оргазмом птичкой на небесном дереве пока тебя не окликнет по имени кто-то более жестокий и смелый чем я
Громкий проигрыш. Соло гитары или саксофона.
Звук оригинала.
Г.: О, Карл, я беспокоюсь когда ты в опасности, и теперь ты в самом деле в животной похлёбке времён,
и кто бежал по ледяным улицам преследуем внезапным алхимическим озарением о применении эллипса каталога переменной степени и самолётной вибрации,
кто грезил совершал телесные прорывы во времени и пространстве сопоставлением образов, и загнал архангела души в угол между 2 визуальными образами и соединил простые глаголы и существительные и энергию сознания скача с ощущением Pater Omnipotens Aeterna Deus[9]
чтобы воссоздать синтаксис и размер жалкой людской прозы и встать перед тобой бессловесным жалостливо дрожащим, отвергнутым но признающим душу подчиняющимся ритму разума в нагом и бессчётном стаде,
безумные бродяги и ангелы битники во времени, безвестные, но оставляющие слова что могут быть сказаны после их смерти,
и воскресающие перевоплощёнными в призрачных одеяниях джаза в златой тени горна выдувающие ради любви страдания нагого разума Америки eli eli lamma lamma sabacthani[10] саксофонного соло заставлявшего город трепетать перед радио с сердцем полным поэзии жизни вырванным из собственного тела годным в пищу тысячи лет.
Начинается играть музыка. Тема – “Два с половиной часа до центра”
Кс.:
Несколько лет перекачивающихся улиц Два с половиной часа до центра Вместо полей и березок – скелетные паруса Рваные переулки оборачиваются на меня Я заплачу 10 рублей и вагончик фуникулера Превратится в ощетинившуюся неоготику Я не научилась водить машину, потому что она меня поглотила Она поглотила мой дом и берег, ее поглотило море Площадь борцов покроется пеной и в этом месте Будет мечта японского завуча о тойоте кресте
Часть 2. Молох
Ребята уходят со сцены, оставив вместо себя бутылочки. На сцене Г. и К.
Г. У меня была квартира в Ноб-Хилле. Как-то я принял пейотль, и моему взору открылась незабываемая картина – зиявший пустыми глазницами череп Молоха на верхних этажах большого отеля.
К. (с иронией, он не впервые слышит эту историю): Он был похож на робота и свирепо скалился в твое окно?
Г. (не замечая иронию): Когда несколько недель спустя я снова словил кайф, то увидел, что лицо все еще было там. Я бродил по улицам, бормоча «Молох, молох». (К. делает паузу, во время которой вступает фортепиано. К. продолжает рассуждать, не восклицательно, задумчиво): Молох![11] Одиночество! Отбросы! Уродство! Глубинные бомбы и недоступные доллары! Дети кричащие под лестницами! Мальчики задыхающиеся от слёз в армиях! Старики причитающие в парках!
К.: Молох! Молох! Ночной кошмар Молоха! Ненависть Молоха! Молох в мыслях! Молох жестокий судья человечества!
Молох непостижимая тюрьма! Молох скрещённые кости бездушных темниц и Конгресс страданий! Молох чьи здания приговор! Молох огромный жернов войны! Ошеломлённые правительства Молоха!
Г.: Молох чей разум идеальный механизм! Молох чья кровь денежные реки! Молох чьи пальцы суть десять армий! Молох чья грудь динамо человеконенавистничества! Молох чей слух дымящаяся гробница!
На этих словах нужно лечь, умереть:
Молох чьи глаза как тысячи слепых окон! Молох чьи небоскрёбы стоят на бесконечных улицах словно вечные Иеговы! Молох чьи фабрики мечтают каркая во мгле! Молох чьи трубы и антенны коронуют город!
К.: Молох чья любовь несчётные нефть и камень! Молох чья душа электричество и банки! Молох чья бедность видение гения! Молох чья судьба бесполое водородное облако! Молох имя тебе Разум!
Ребята с цветами в руках снова идут на сцену.
На этих словах и К. нужно лечь, умереть:
Молох где я так одинок! Молох где мне являются Ангелы! Безумство в Молохе! Евнух Молох! Молох жаждущий любви и мужчин!
Ребята, которые к этому моменту возвращаются с цветами, забрасывают цветами Г. и К. на последних словах К.
Кс.: Молох что так рано ворвался в мою душу! Молох в тебе я бестелесный разум! Молох вырвавший меня из природного экстаза! Молох которого я отвергаю! Проснись в Молохе! Свет струится на тебя с небес!
Молох! Молох! Бездушные квартиры! призрачные пригороды! сокровищницы останков! слепые столицы! индустрии демонов! призрачные народы! всесильные психушки! гранитные члены! ужасные бомбы!
Д.: Они сломали спины вознося Молоха в Рай! Мостовые, деревья, радио, массы! возносящие город к небесам Раю что на земле и повсюду вокруг нас!
Видения! предсказания! галлюцинации! чудеса! экстаз! всё утонуло в Американской реке!
Мечты! обожания! озарения! религия! корабли чувственного говна!
Прорывы! на ту сторону реки! удары и распятия! всё унесено неумолимым потоком! Кайф! Эпифания! Отчаяние! Десятилетие звериного воя и самоубийств! Умы! Новые влюблённости! Безумное поколение! разбилось об основание Времени!
Священный смех над рекой! Они видели это! дикие взгляды! священные лозунги! Прощай! Они спрыгнули с крыши! в пустоту! размахивая! цветами в руках! вниз к реке! на улицу!
Все встают, просто уходят. Музыка доигрывает, все возвращаются, хлопают. Конец.
